Надежда Васильева

Героиня повести Светлана отправляется в поездку, в Египет. У неё семья, и всё в жизни идёт своим чередом. У неё не было никаких мыслей о влюблённости. Она просто едет восхититься красотой Синайских гор. И встретился там арабский парнишка, которого Светлана, в силу обстоятельств, по ходу путешествия, учила русскому языку. Как преподаватель английского она могла легко общаться со всеми англо говорящими. Всего лишь на всего – непредрешённость встречи. Какой-то там Самир, студент, фотограф, подворачивает ногу и просит её помочь подняться. Они вместе взбираются на гору. Как и все, просто взбираются на гору. Там будет холодно ночью, и придётся прижаться спиной к спине. Но не это, не это сближает души. Какой-то арабский мальчик вдруг проникается к красоте душевной мудрости этой взрослой женщины. Он влюбляется в это необычное для него душевное содержание человека. Очень чуткий к нежности, тонкости, глубине, он никогда ничего подобного не встречал в своей жизни. Он просто зарабатывал. Как и все, Самир зарабатывал съёмками туристов. И вдруг для него открывается её необыкновенно трогательный волшебный мир. Она продолжает вести линию учительницы. Она не даёт ему никаких надежд на глубинность ответных чувств, даже на возможность каких-то отношений. Но он влюбляется, а она проникается его вниманием, его боготворящим чувствам к ней. В ней тоже возникает какая-то особенная, совсем не плотская, скорее даже материнская любовь… И всё-таки, всё-таки, всё-таки большое человеческое сопричастие к его чувствам. Его облагораживающие чувства словно проросли в ней. Словно пустили какие-то свои, особенные метастазы безграничного сопереживания. Сопричастия. Он стал ей почти родным. Родным, как сын… И ещё немножко… совсем немножко – по-другому. Женщина в любом возрасте остаётся женщиной. А женщина образованная, чуткая, особенно чётко осознаёт реальность. Ей хочется, чтобы его стремление к ней как-то само собой стало со временем меньше. Ведь она уедет, а время залечит его душу…

Всю эту тонкую нить нежно нарастающих чувств читатель сам увидит, продвигаясь по страницам повести. Читатель сам увидит, как на эту нить ощущений нанизываются всё новые и новые моменты его невозможной привязанности к её миру, к ней! Нарождающаяся симфония. За каждой нотой – едва угадываемый плач.

«Она была уже далеко от русского пляжа. Это была территория немецкого пансионата..

- Света!!!

Неуверенно обернулась. Навстречу спешил вчерашний знакомый Самир.

- Молил Бога увидеть вас снова! Как я рад! А вы?!

- Я тоже. – Не соврала.»

« - Я прошу вас, если это не трудно, придите ещё. Я так хочу научиться русскому языку. Помогите мне. Умоляю вас! – прошептал он.»

«В сознании всё перевернулось, как это ночное небо и море. Если бы не горные вершины, трудно бы сказать, где истинная луна, а где её отражение. Да и если честно, не хотелось ничего говорить, а только впитывать в себя каждый вздох, каждый звук таких забытых уже слов и чувств.

- Я считаю дни до твоего отъезда. У меня сжимается сердце. Ты ведь ещё приедешь сюда, правда?»

Нет, нет. Она уже уехала. Она уже дома. И дома её любимый муж. И дома всё привычное. Она даже кассету бросила в урну, так и не посмотрев. В той подаренной им кассете был его взгляд на неё. Самиру очень хотелось, чтобы она увидела себя его глазами. Но она не могла позволить себе поддаться даже этому непогрешному соблазну – просто взглянуть на себя его глазами. Как он хотел. Просто взглянуть. Настолько она чиста в своих помыслах. Настолько бережна и нежна. Она только собиралась помогать ему с изучением русского языка. Не больше! И мало ли что творится в душе.

Сон в начале повести. Завершение сна – в самом её конце. Лёгкая и в то же время пронзительная стилистика самого повествования. И такое необъяснимое ощущение: симфония и – обрыв.

« Открыла глаза. В незашторенное окно робко заглядывали по-северному голубые сумерки. В кухне муж Алексей смотрел телевизор. Прислушалась. Опять про этот теракт… в гостинице «Хилтон». Значит, всё-таки не сон…

Нащупала рукой на полу мобильник…»

Что услышала в ответ Светлана, не трудно догадаться, но лучше прочитать.

Мне неспокойно. Всё переворачивается в душе. Я никогда ещё не встречала в современной литературе такую линию тонкой и нежной любви. Я переживала её в реальности, а в литературе не встречала. Такая любовь – это мои бесконечные письма в облака. Читая «Плач Синайских гор», я поняла, что рядом со мной в одном городе живёт Надежда, которая близка струнам моей души, моему восприятию. Среди сотен, тысячи признанных писателей вдруг увидеть тонкую и нежную линию, до мельчайшей малости созвучную тебе – это великое счастье. И я особенно благодарю Надежду Васильеву за эту повесть. Даже не за себя благодарю, а за то, что, прочитав эту повесть, люди услышат в себе особенную мелодию любви. Просто любви человека к человеку. Без замыслов, без продолжения. Без всяких на что-то надежд.. Просто почувствуют эту бережную, тонкую линию выстроенной симфонии родства человеческих душ.

Вера Линькова, писатель.